|
 Микаил Мирза Кадыр-оглы Исмаилзаде (Мушфиг), автор многих превосходных лирических стихов, поэм и сказок, родился в июне 1908 г. в городе Баку. Его отец Мирза Кадыр, учитель бакинской школы "Саадат" ("Счастье"), писал стихи. Им было написано либретто для оперы видного азербайджанского композитора Муслима Магомаева "Шах-Исмаил".
Микаил Мушфиг в раннем возрасте потерял родителей. Осиротевшего малыша взяли под свою опеку его родные. В 1915 г. Микаил поступил в русско-татарскую школу.Завершив начальное образование, он в 1920 г. поступает в бакинскую учительскую семинарию.В 1931 г. Мушфиг оканчивает Высший педагогический институт и в течение нескольких лет преподает литературу в бакинских школах.
Глубокий интерес к литературе, особенно к поэзии, проявился у Мушфига еще в ученические годы. Он начал писать с 1926 г. и за короткое время стал одним из признанных азербайджанских поэтов. С 1930 г. по 1935 он издает десять сборников стихов.Наряду с С.Вургуном, С.Рустамом, Р.Рзой и М.Рагимом, создавшими первые образцы азербайджанской поэзии, плодотворно разрабатывал современную тему и М.Мушфиг. Созидательная деятельность освобожденного народа давала поэту богатый материал для его произведений.
С первых же шагов на литературном поприще М.Мушфиг выступил как революционный романтик, крепкими нитями связанный с современностью и умеющий видеть прекрасное будущее своего народа:
Как прекрасно,
Когда ты народа певец,
Когда, мудрый, ты знаешь все тайны сердец
В отдельных стихах Мушфига встречались нотки грусти, элегические настроения, навеянные воспоминаниями о невзгодах детства. Однако такого рода мотивы не были присущи его творчеству в целом и носили преходящий характер. Вспоминая об этом он писал:
"Ветры" мои подули и ушли,
И это увлечение – прошло.
"Ветры" мои подули и ушли
Вместе с моим прошлым
Поэт обладает большим социальным оптимизмом. Он любит жизнь и людей, восхищается гулом трудовых кипучих будней. О чем бы поэт ни писал, какой бы темы ни касался, он стремился прежде всего воспеть новое, осмыслить и показать сущность и закономерности его развития.
В стихах Мушфига "Лучшее стихотворение", "Клятва", "Новый юноша", "Горы", "Гость", "Пароход и шторм", "Песня школьника", "Революция", "Земля и трактор", "Соревнование" раскрывается светлое жизнелюбие человека. Поэт не забывает и о ранах прошлого. Порой, хотя и в несколько сентиментальных тонах, вспоминает он горечь былых дней.Но именно эта горечь, как утверждает поэт, позволяет глубже познать смысл новой жизни и оценить ее по достоинству:
Как раз в то время, когда ножами полосовали ваше сердце,
Когда реки вышли из своего русла и когда запылало в огне ваше сердце,
Когда пороховой дым окутал ваше сердце,
Именно тогда, как воск, расплавились, рухнули горы.
В произведениях на интимно-лирические темы поэт также стремится раскрыть духовный мир нового человека. В этом отношении показательны стихи "Твои глаза", "Чтоб опять был тот сад", "Ветры", "Ночь", "Телеграфные провода", "Тар". И в любовной лирике поэта господствует дух оптимизма:
Это не твои глаза сверкают,
А мои ночи, усеянные звездами.
А, быть может, разливает свет в душе моей
Мое прохладное сияющее утро.
Чувства поэта неразрывно связаны с его временем, с главным содержанием эпохи. По мнению Мушфига, любовь вне труда, любовь, изолированная от общей борьбы, не приносит радости. Сильную сторону творчества Мушфига составляет его умение в обычном, будничном явлении найти истинную поэзию, поднять его до большого художественного обобщения. Интересно в этом смысле стихотворение о таре - национальном музыкальном инструменте. Поэт говорит, что в звуках, срывающихся со струн тара, как и в звуках воспетого в классической поэзии нея (флейты), слышен голос народа, поющего о завоеванной им свободной и радостной жизни. Поэт презрительно отзывается о тех, кому чужды традиции национального искусства. Мечта поэта заключается в том, чтобы тар, который в прошлом выражал боль и страдания народа, теперь звучал новой светлой музыкой, созвучной счастливым дням народа, его мечте, его борьбе:
Звени, тар,
Звени, тар,
Напой нам простую и добрую песню.
Столетья ты людям поешь, а не стар,
И нет твоей песни нежней и чудесней(Перевод Вл. Портнова)
В другом стихотворении поэт воспевает телеграфные провода. Пусть они не поэтичны, на первый взгляд, но ведь это нити, связывающие сердца людей, "посланцы народов", несущие радостные и грустные вести:
Вдоль дороги идут,
Где дорога прямей,
Чтобы путнику было при них веселей,
Потому что надежду приносят сюда
Телеграфные провода,
Телеграфные провода.
 Приметы нового, новая техника, ГЭС предстают у М.Мушфига как образы высокой поэзии - дела человеческих рук, обогащающие и украшающие жизнь.
Среди стихов поэта - много сюжетных, где в ярких картинах рисуются деяния советских людей. Стихи эти отличаются глубиной наблюдений, живостью, лаконичностью, образностью языка. Как тонко чувствующий художник, Мушфиг хорошо видит изменения в общественной жизни, быту и духовном мире людей, умеет изображать конфликты, связанные с этими изменениями.
В ряде других произведений, в том числе в стихотворении "Шойля", поэт касается проблем семьи и быта. В названном стихотворении подвергаются критике люди старых, отживших понятий, сопротивляющиеся тем, кто склонен мыслить и жить самостоятельно.
Шойля стремится стать актрисой, но встречает противодействие семьи. Отец хочет выдать ее замуж за одного из своих состоятельных родственников. Тогда она решает уйти из семьи к своему возлюбленному - Энверу. Смелые, решительные, презирающие старые обычаи, Шойля и Энвер доказывают на деле, что всякие попытки преградить путь большому свободному чувству бесплодны.
В творческом наследии М.Мушфига большое место занимают поэмы ("Среди буровых", "Гая", "Мой друг", "Дядя Джаби", "Пастух"). Значительный, хорошо построенный сюжет, драматизм событий, полнота характеров, естественность диалогов - вот что составляет главное достоинство эпических произведений поэта. В лучших из них мы видим широкие картины жизни, убедительное раскрытие внутреннего мира людей.
Поэма "Среди буровых" - одно из первых произведений азербайджанской поэзии, посвященных труду нефтяников. Поэт рисует кипучую жизнь нефтяников, их новаторский труд на одном из нефтяных промыслов Баку. В процессе созидательной творческой деятельности раскрываются характеры героев, духовный мир нового человека. Автор показывает, как труд переделывает сознание людей. Особенно тепло обрисованы молодые энтузиасты труда, нефтяники Гурген и Гюльавдам.
В сатирической поэме с ироническим названием "Мой друг" огонь сатиры направлен против алчных, пустых, лишенных каких бы то ни было принципов и убеждений людей. Разоблачается пошлый и беспринципный обыватель. Возвышенные цели чужды ему. Он постоянно думает только о своем благополучии. "Что попало тебе в руки, тут же сожри" - вот "жизненная философия" этого карьериста и тунеядца. Поэма пронизана тонким юмором, в авторских отступлениях привлекают внимание исполненные большого смысла изящные в своей точности афоризмы.
Борьба со старыми пережитками в новом обществе составляет основную идею поэмы "Гая". В отличие от поэмы "Мой друг" автор пользуется здесь не средствами обличения и сатиры, а поучительными примерами и горячими лирическими отступлениями. Герой этой поэмы, осиротевший в раннем детстве и лишенный родительского присмотра, Гая попадает в круг таких же безнадзорных детей. Ватага ребят, забавляющихся игрой в бабки и гоняющих голубей, увлекает Гаю. Некоторые из них, промышляющие мелкими кражами, тянут мальчика за собой на скользкий путь. Но Гая преодолевает дурные влияния. Решающую роль в правильном воспитании мальчика играет его учитель. Велика роль морального воздействия педагога на детей. Поэт выдвигает мысль о том, что заботливое сердечное отношение к людям помогает уберечь их от дурных поступков. С большим сочувствием изображает поэт полную мытарств мучительную жизнь Гаи и других беспризорных детей. О горестях Гаи он говорит как о собственном горе, вспоминает тяжкие годы своего детства.Образ маленького беспризорника как бы сливается с образом лирического героя:
О друзья прошлого, бедные бродяги,
Я тоже, подобно вам, несколько лет
Был похож на одинокую лодчонку,
Которая, подвергаясь ударам злых волн,
Беспомощно барахталась в океане.
Я бродил по бездумным дорогам,
Не слыша ни зова отца, ни голоса матери,
Их нежный поцелуй Не коснулся моей груди;
Мое детское горе никогда не убывало.
Ах, чего только не натерпелась моя одинокая голова?
О камни билась моя горестная голова.
Но однажды утром в руки мне попалась книжка...
Революция подняла меня на своих руках.
Чего же еще глядеть назад?
Лишь Гая остался одним из ожогов на моей груди!
 Ведя повествование, поэт связывает в единый крепкий узел все многообразие событий, стремится к созданию живых и действенных образов. Связь с живой действительностью, чувство современности также сильны в поэмах Мушфига, как и в его лирике.
Мушфигу очень близка по духу классическая поэзия Азербайджана, особенно поэзия Физули. Глубокий интерес М.Мушфига к содержанию и особенностям поэзии Физули объясняется тем, что, подобно своему великому предшественнику, стремится выразить большие общественные идеалы. Особое внимание он обращает на лаконическую и поэтически точную передачу мысли, свойственную поэзии классика. В этом смысле творчество Физули для него было поэтической школой. Глубокий лиризм, всестороннее внимание к духовному миру человека, характерные для поэзии Физули - все это развито М.Мушфигом в новом аспекте. В лирических стихах и поэмах М.Мушфиг стремился по-своему преломлять философское содержание и многообразие форм, характерных для творчества М.Физули. С другой стороны, в его творчестве ясно сказывается благородное влияние народной поэзии. Поэт пользуется формами классической и народной поэзии (аруз, хеджа), но часто прибегает и к свободному стиху. Форма, размер стиха всегда диктуется у него избранной темой.
Одним из тех, кого называют зачинателями азербайджанской поэзии, был М. Мушфиг. Его стихи, даже самые лиричные и задушевные, были проникнуты ощущением нового времени, всего того, что воспринималось молодым поколением писателей как вызов старому, уходящему миру с его ветхозаветными законами, как утверждение новой жизни, в которой, они верили, человек будет по-настоящему счастлив."Это было временем больших строек, перемен, происходящих в городе и на селе, изменения уклада жизни и сознания людей, живущих ожиданиями лучшей доли, ради которой они готовы были трудиться и творить особенно самоотверженно"М.Мушфиг именно так воспринимал эту новую действительность, вдохновенно и искренне пытаясь своим пером способствовать переделке и обновлению жизни.
Жизнь-работа и сраженье,
Жизнь-свобода, счастье, труд.
Если так, то в чем же дело?
Нам нельзя терять минут.
Разве можно в нашем мире преждевременно стареть?
Так писал поэт, который прожил короткую жизнь и, верный своему кредо "жизнь-труд", за двенадцать лет литературного творчества оставил потомкам десять поэтических сборников: "Ветры", "Звуки дня", "Бои", "Стихи", "Гая" и др. Он осознавал свою миссию поэта как выразителя высоких стремлений народа, своего времени и того, что происходило в мире.
Общее с миром у нас естество, разве не так, мой стих?
Ты-его разум и сердце его, разве не так, мой стих?
Солнце дневное и звезды ночей принадлежат тебе.
Все хорошеет-и ты хорошей, нашей под стать судьбе!
("Мой стих")
 Но это упоение "хорошим" не было безоглядным, поверхностным, как-то можно было видеть в стихах некоторых его коллег-рифмоплетов, которые легко зарифмовывали такие слова, как "трактор", "хлопок", "колхоз", возведя эти понятия в законный образный ряд поэзии. Разумеется, и М.Мушфиг не избежал всеобщего поветрия, воздав должное расхожим темам и мотивам, всему тому, что считалось важным тогда для всех без исключения членов общества. Поэтому он, считая себя таким же тружеником, как и те его современники, что трудились, не покладая рук, не отрывался от "общей почвы".Но его лирика была песнью, исторгнутой из глубин пламенного сердца, выражением страсти благородной души, стихами, несущими в себе и размышления о бренности жизни, и печаль, и даже предчувствие.
Вехи живого-рожденье и смерть, жизнь переходит в смерть,
Как тяжело на такое смотреть, как тяжело смотреть.
Завтра в печальную эту игру вместе войдем, мой стих,
Но ты похоронен, когда я умру, будешь в сердцах живых!
("Мой стих")
Эти стихи были написаны за год до того (в 1936 году), когда по клеветническому доносу он был арестован. Эти стихи были выражением его предчувствия, но одновременно и уверенности поэта в том, что он останется в памяти "в сердцах живых" навечно.
М.Мушфик не мыслил свою жизнь без поэзии. В одной из своих статей он говорил об этом так: "Самые несчастливые минуты моей жизни-это минуты, проходившие без стихов". Можно сказать, что таких минут в жизни Мушфика было значительно меньше, чем тех, что были отданы творчеству, вдохновенному поэтическому поиску, которым он был поглощен без остатка. И ради которого он не находил покоя, ездил по стране в поисках новых и новых тем, встречался со своими современниками-людьми разных возрастов, биографий, устремлений, учился видеть ростки нового в меняющемся укладе жизни, в сознании и представлениях людей.30-е годы для азербайджанской поэзии, да и всей литературы, были годами развития эпической традиции. В прозе ощущалось тяготение к роману и повести, в поэзии-к лиро-эпической поэме, представляющей в виде историй, сюжетных зарисовок и целых полотен жизнь отдельных людей, их судьбы и трагедии, их радости и устремления.
И лирик М.Мушфик также обратился к этой традиции в стремлении масштабно и ярче представить своего героя, условия и время, в которых реализовал тот свою мечту, раскрывал свою человеческую суть.Так возникает поэма-зарисовка "Песнь о Тертергэсе", повествовавшая о власти человека-созидателя над природой, о покорении бурного Тертерчая, бывшего грозой для населения и приносящего беды, о подвиге человека, заставившего реку осветить мрак Карабахских гор электрическим светом...Но в наметившемся "диалоге" между природой Карабаха и поэтом возникают и иные мотивы: упреки, горечь воспоминаний о пережитом, призыв... Так, обращаясь к реке, поэт вопрошает:
Давай по совести, река,
Речь поведем издалека,
Припомни всё сначала ты!
Горело некогда селенье,
А ты была не в отдаленье,
Вблизи его журчала ты.
Так почему же в час беды
Струе огня струей воды,
Вскипев, не отвечала ты?
Бежала, чтобы не вернуться,
Боялась даже обернуться!
От страха одичала ты.
Отчизна-мать, поведай мне,
Поведай мне, по чьей вине,
Горя в огне, кричала ты?
Чей это путь? Дашнакский путь...
В ущелье каждом-кровь и жуть,
Кровь из людей текла и скал.
Крича "от моря и до моря",
Дашнак принес немало горя,
Дурную славу он снискал....
Здесь ни садовнику, ни саду
Когда-то не было пощады,
Гуляла смерть, свинец плясал.
Кто плакал средь кромешной тьмы,
А кто беде рукоплескал.
В те 30-е годы, когда официальная пропаганда делала все, чтобы приглушить правду об имевшихся в недалеком прошлом конфликтах на национальной почве и, наоборот, усилить значение "классового антагонизма", напоминание о пролитой крови во имя мифической дашнакской Армении "от моря и до моря" было проявлением гражданского мужества, а строки, которые вели этот разговор, можно было расценить как вызов, который в обращении к поэту бросают "карабахские горы" властям и недругам азербайджанского народа.
Сказать о деле не успев,
На все лады уже воспел
Восходов золото поэт.
Свое сказать ты должен слово,
О том, что сердцу стало ново,
Не те мы горы-то, поэт!
Заставь, поэт, оркестра медь
Над всей планетою греметь,
Довольно шепота, поэт!
Бери заряды аммонала,
Чтоб тьма, что край наш обнимала,
Была расколота, поэт!
Чтоб тот, кто наш не ценит хлеб,
Не видит нас, хотя не слеп,
Оглох от грохота, поэт!
Любопытно, что "Песнь о Тертергэсе" М.Мушфик создал в период, когда только велись изыскательские работы в связи с предполагаемым строительством ГЭС на Тертерчае, которое начало осуществляться лишь в 70-е годы... Что это было: предвидение? Желание увидеть всю карабахскую землю освещенной морем электрических огней?.. Возможно, и так. Но, возможно, это было связано с желанием "осветить память" народа, сказать правду о недругах, о тех, кто "наш не ценит хлеб"?!
В 30-е годы появляются и другие поэмы-"Трагедия в горах", "Сеххар", "Разбитый саз". Разумеется, они не затушевывали "классовую тему": без нее поэмы могли бы показаться тогдашней критике просто "неполноценными". Однако поднимая эту тему, тему противостояния своих героев миру уходящему и его представителям, М.Мушфик сосредотачивает внимание читателя на драматизме момента, напряженной схватке, в процессе которой оказываются жертвы с обеих сторон. Он не сглаживает углов и противоречий, а рисует жизнь во всей ее реальности, в ее суровых тонах и красках.
Бросается в пропасть Гюльпери, верная своей любви и не сломленная врагами, схватившими ее и привезшими в свой стан в горах ("Трагедия в горах"). Погибает от чахотки Серии, не вынеся долгого расставания со своим возлюбленным Думаном, которого недруги и власти упрятали в Сибирь ("Разбитый саз").
Такая же трагическая участь ждала и Сехар, но добрые люди помогли ей, вывели на дорогу жизни, дали ей крылья, чтобы смогла она взлететь к своей мечте. Сехар-летчица, обретшая смысл жизни в полете, в устремленности вперед, в утверждении "дерзновенности дня", которому и сам поэт слагает целый гимн, приводимый в начале и в финале поэмы.
Я твой приветствую приход, дерзаний день!
Ты озарил мой небосвод, дерзаний день.
Тебе подвластно все: людские души,
Синь неба, моря гладь, просторы суши.
Гимн в честь тебя душа поет, дерзаний день.
В твоих лучах земля цветет, дерзаний день.
Глаза души ты наделяешь зоркостью.
Словам поэта жизнь дает дерзаний день.
Поэт был полон сил и творческого порыва в те дни, которые называл "днями дерзаний", когда, выступая перед собравшимися на Ш пленуме Союза писателей Азербайджана (19 марта 1937 года) со стихами, созданными в форме рубай, стремился искренне передать свое ощущение времени, свои настроения и мечты.
Высокий я избрал себе маршрут-
Подъем, с борьбою сопряженный, крут.
Мне хорошо среди людей хороших,
Что ценят человека, ценят труд!
Я молод, знаю-счастье предо мной,
Как месяц, что не стал еще луной,
Я только распускаю парус белый-
Не вей же, черный ветер, над волной!
("Листки раздумий ")
 Очевидцы говорят, что участники пленума долго и бурно аплодировали стихам, состоящим из 45 четверостиший, которые он прочитал собравшимся. Однако, возможно, что среди аплодировавших был и тот, кто уже собрал компромат на М.Мушфика, чтобы сорвать "белый парус" поэта в атмосфере взметнувшегося "черного ветра" - террора и репрессий 1937 года... Эти стихи из цикла "Листки раздумий" были опубликованы в "Литературной газете" от 18 апреля 1937 года, а уже в следующих номерах той же газеты начиналась компания клеветы и обвинений поэта как "врага народа".8 января 1938 года, после непродолжительного заседания суда, М.Мушфику был вынесен смертный приговор, который вскоре и был приведен в исполнение (12 марта 1939 года).
Поэт Ярослав Смеляков в предисловии к изданному в Москве сборнику стихов М.Мушфика отмечал: "Переводить стихи Мушфика на русский язык-дело нелегкое, и не потому, что стихи его сложны и непонятны-как раз этих недостатков у Мушфика нет,-а потому, что в основу каждого его стихотворения положен большой жизненный материал, потому что на нем отблеск целой исторической эпохи. Образы поэзии Мушфика красочны, мысли глубоки и афористичны. Это качество может быть присуще только большому поэту, и я с благодарностью склоняюсь перед прекрасным советским поэтом Микаилом Мушфигом".
Будучи по своему настрою глубоко лиричным и искренним во всех, даже в сюжетно развернутых стихах-поэмах, в которых обязательно присутствует и его лирический герой, М.Мушфик в своей любовной лирике остается неповторимым и своеобразным. И хотя его многому научила народная поэзия и лирика Физули, которым он не переставал восхищаться, но в выражении любовной темы он стремился идти собственным путем, не соблазнившись расхожими приемами и клише традиционной любовной лирики.
О, если бы то лето повторилось,
И божья милость
Послала мне счастливую удачу,
Чтоб ваша дача
Была бы снова по соседству с нашей,
Чтоб в полной чаще
Моей души кипело вдохновенье
От каждой встречи
С тобой, моя любовь, чтоб каждый вечер
Я новое писал стихотворенье.
Скажи, мое желание нежней
Твоих кудрей?
И по сердцу ль тебе оно?
И мне ль дано?..
О, если б вовсе не было разлуки,
Чтоб наши руки
Друг друга вновь нечаянно касались,
И мы смущались,
И все-таки сидеть старались рядом.
Чтоб робким взглядом
Ты заставляла сердце мое биться
Смятенной птицей,
Впервые ощутившей высоту
И быстроту.
("Если бы то лето повторилось...")
Новизна поэзии М.Мушфика вырастала из нескольких слагаемых: огромного таланта, одержимости творчеством, стремления идти в ногу с жизнью, быть вместе со своими современниками, быть понятыми ими, чувства сопричастности времени, эпохе.
Земле цвести, как мы велим в мечтах,
И нашим песням не смолкать в веках.
Великий мир, как малого ребенка,
Мы вынянчим на собственных руках.
В этих, во многом программных стихах (цикл "Листки раздумий") содержится его философское кредо и понимание жизни: дать благо людям, сберечь их землю, "вынянчить мир".
В предисловии к русскому изданию стихов поэта Г.Гусейноглу- исследователь творчества М.Мушфика, заметил следующее: Мушфик в "Листках раздумий" сравнивал себя с месяцем, что не стал еще луной, имея в виду недостигнутые рубежи творчества. Но сегодня, за далью лет мы видим, сколь многого он достиг, сколь чисто и ярко сияние его музы, и, судя по силе свечения, мы можем сказать, что Мушфик-это полнолуние в необъятном небе нашей поэзии".
Мушфиг стремился к обогащению поэтического стиля, смело вводил в поэзию новые темы, находя для них яркое образное выражение. Лучшие стихи его всегда наглядны, красочны, конкретны, богаты средствами поэтической выразительности. Язык поэзии Мушфига - живой, народный. Особенно близки по своему складу к народной поэзии его стихотворные сказки "Шенгюль, Шюнгюль, Менгюль", "Крестьянин и змея", написанные для детей. М.Мушфик думал о будущем, о детях, которым предстояло продолжить дела старших поколений. Он обращался к ним непосредственно в стихах (поэма "Гая" и др.). В них многое идет от народных шуток, пословиц и прибауток.
Высокая поэтичность и благородная простота присущи также переводам М. Мушфига. Он переводил на родной язык образцы мировой поэзии, учась сам и оставляя новым поколениям все те богатства и мудрость, которые содержали в себе произведения таких классиков, как Лермонтов, Шевченко и другие. В его превосходных переводах на азербайджанский язык опубликованы "Цыганы" и "Полтава" А.С.Пушкина, рубаи О.Хайяма, отрывки из "Шах-намэ" Фирдоуси, стихи Е.Чаренца, "Кулацкий бунт" А.Безыменского и много других произведений. Несомненно, велика роль переводов и в художественно-эстетическом развитии самого М.Мушфига. В формировании его мировоззрения, в обогащении его языка, в усовершенствовании поэтического мастерства чувствуется сильное и благородное воздействие тех литературных произведений, которые он переводил на азербайджанский язык.
| |
