Как показывают исследования, среди птиц, которым поклонялись в древнюю пору азербайджанцы, их внимание более других привлекали птицы, которые парили высоко в небесах и вили гнезда на вершинах высоких гор. Не случайно, согласно Ф.Рашидаддину, онгомом баятов был сокол, баяндуров - белая птица, салуров – учаган, бегдузларов-чагыран, а язырларов – орёл. У Язычыоглу Али эти онгомы повторяются, как есть. Оба они, исходя из числа сыновей Огуза, называют шесть онгомов. В силу этого, соответственно, у всех четырех родов имеется один общий онгом. В «Шегерейи-туркман» («Родословная туркмен») в отличие от указаний Ф.Рашидаддина и А.Язычыоглы, отмечается, что каждый род обладал присущим ему онгомом и некоторые, в сравнении с предшествующими, поклоняются совершенно другой птице. Однако, имеются и совпадения, например, онгом салуров – беркут, афшаров-сокол, баятов-сова, япаров-ястреб и т.д. В этом ряду есть птицы, которые не существуют в действительности, и имеют чисто мифологическое понятие. Например: онгомом рода Чепни является птица Хумай (Феникс). Этот мифический птица тоже считается прозрачно-белым и называется Аг сунгур кушу (Белой птицы). Слова «Хумай» заимствовано от имени бога войны у древних тюрков. В своем творчестве Низами неоднократно обращается к птице Хумай (Феникс).
Тотемизация Аг Сунгур кушу (Белой птицы) находит своё отражение и в эпосе «Китаби-Деде Коргут». Полководец огузского края Казан хан, стойко переносящий в плену издевательства врага, связывает своё мужество с древними предками и говорит:

Транскрипция оригинального текста:
«Аг сунгур гушы эркегиндже бир кокум вар» [58, 119].

Подстрочный перевод: «У меня есть род, берущий начало от стойкой Белой птицы (Аг Сунгур кушу)».

В том же отрывке он причисляет так же к первичным предкам огузских тюрков льва и волка. Тотемизация этой птицы и этих зверей каждым в отдельности огузским родом, подтверждена в целом ряде весомых источником. С.Алияров связывая птицу и зверей, которых Казан хан представлял своим врагам, как родоначальником огузских племён, с тотемистическими взглядами, писал, что «Белая птица (Аг Сунгур) является онгомом племени Чепни. В «Огузнаме» Ф.Рашидаддина. У древнетюркских народов корень во многих случаях представлялся в облике белого лебеда или белого гуся» [41, 257].
Таким образом, в азербайджанской фольклорной эпической традиции онгомом, непосредственно намекающим на тотемизм, является Агкуш-Белая птица. Существуют и другие названия птиц, обозначаемые на языке цветом оперения: кызылкуш (золотая птица (красная птица), каракуш (черная птица), бозкуш (серая птица), каранкуш (ласточка) и т. д. В мифологических взглядах каждое из этих названий, безусловно, занимает соответствующее место. Говоря о белой птице, мы прежде всего имеем в виду голубя. В одной из считалок именно белая птица употребляется рядом с голубем.

Транскрипция азерб. текста:
Мотал-мотал, терсе мотал.
Гыл атар, гаймаг гатар.
Аг гушум, агарчыным.
Гей гушум, гейерчиним. [283, 146].

Подстрочный перевод:
Бурдюк, бурдюк, вывернутый бурдюк.
Выбросит волосок, прибавит сливок
Моя белая птица, пробеленькая,
Небесная птица, голубица моя.

В этом стихотворном отрывке, на первый взгляд, производящем впечатление набора ритмических слов, третья строка, в древние времена употреблялась как «Моя белая птица, белый сокол», а выражение «гей кушум» в четвертой строчке обозначало не цвет (синяя), а принадлежность к небу – «небесная птица». Бытующая в последнее время как детская скороговорка, в более ранние периоды она представляла собой песню – заговор. Когда из молока готовили мотал (сыр в бурдюке), обращались к посланникам Небесного божества – Белому соколу и голубю, чтобы они вывернули мотал во избежание порчи продукта. Кроме того, здесь содержится и намек на белый цвет каждой из двух птиц, избранных онгомом огузских племён.
Б.Огел, комментируя птичьи онгомы, приводит примеры из толкований различных исследователей и отмечается, что среди тюрков Сунгур употребляется как «Белый Сунгур» или «сокол» [339, 356], и, ссылаясь на Ахмеда Вефик Рашада, толкует «крикливый сокол» или «Белый, золотой сокол» [339, 362]. Следовательно, в азербайджанской фольклорной эпической традиции, обосновывающей тотемизм «Белой птицы Сунгур» - «белый, с золотыми лапками, сокол».
Вообще, в архаической эпической традиции народов мира, в сказках, посвященных тотему и браку, встречается мотив временного превращения животных и птиц в красивую девушку. Например, в русской сказке «Лягушка и богатырь» [254, 266] правитель вызывает трех своих сыновей, приказывает им отправиться в степь и выстрелить в одном направлении. В чей дом попадет стрела, на девушке из этого дома царевич должен жениться. Стрела старшего брата «попадает в дом министра, среднего брата – в дом генерала, стрела младшего брата Ивана исчезает. Три дня, три ночи длятся поиски стрелы, наконец, она отыскивается в болоте, на спине лягушки. Иван-богатырь женится на лягушке, которая творит чудеса. Она часто меняет обличье, и как только сбрасывает лягушачью кожу, превращается в красивую девушку». Как видно, в сказке тотем воспроизведен в облике обрученной девушки – лягушки. Иван – богатырь торопится избавиться от двойственной натуры своей жены.
Для азербайджанской эпической традиции так же характерна особенность избрания невесты путем набрасывания стрелы, в некоторых вариантах девушка изображается в облике джейрана – все это продукт одних и тех же мифологических взглядов. Однако в одном из древнейших вариантов мотива, связанного с тотемом (возникновении нового потомства из брака животного или птицы с человеком) отмечается, что Белая птица живет мечтой об исполнении своей созидательной функции (родить новое человеческое поколение). Будучи женского начала, она ищет в новом поколении мужское начало. Она хочет видеть в нем мужество, доброту, прямоту, чтобы порожденные им люди тоже были носителями этих качеств. Однако тот, кого выбирает Белая птица, не может быть отцом его последователей, т. к. он питался молоком львицы (в тотемизме, где широко отражены браки дерева с животным, дерева с птицей, воды с небесными светилами, нет места союзу птицы с животным). Правда, Белая птица не раз спасала Ширзада от смерти, требуя взамен только правды. В сказке рельефно представлена еще одна черта. Когда встает вопрос о том, какое животное или птица могут стать основным тотемом, в первоначальных представлениях возникают серьезные противоречия. В сказках содержится намек на борьбу Белой птицы, голубя, лошади, даже винограда за право стать тотемом. Идеализация Белой птицы среди зверей, птицы и растений, связана с «ее победой» в борьбе между отдельными тотемами различных родов. Однако в финале сказки явственно видно, что победа эта не продолжительна. Ширзад жесток и равнодушен к доброте Белой птицы, претендующей на роль тотема. Ранним утром он отправляется к дяде с просьбой «выселить Белую птицу из страны». Дядя сообщает, что Белая птица в свое время ему очень помогла, но его доводы бесполезны. В конце концов, дядя призывает Белую птицу и рассказывает ей про это. Белая птица вопрошает: «Спросите у него, что я сделала ему плохого?». Ширзад, нахмурившись, отвечает: «Она не позволила мне сойти в бурю с лошади и защитить себя, оседлать лошадь с золотым седлом, а в эту ночь…». Белая птица, вздохнув, сказала: «Я не позволила тебе сойти в бурю с лошади, т. к. эта буря была отцом девушки. Пока ты находился в седле, он не мог тебя одолеть. Он хотел свалить тебя с лошади и убить. Так или нет, девушка? – обратилась она к девушке, на что та ответила: «Так»; «Я не позволила тебе поймать лошадь с золотым седлом, т. к. это был дядя девушки. Если бы ты дотронулся до него, он сбросил бы тебя оземь. Так, или нет, девушка?»: «Так» - ответила та. «Этой ночью я спала около тебя, так как брат девушки в виде черной змеи явился к тебе, чтобы уничтожить. Пока ты спал, я убила его, вот туловище. Так, или нет, девушка? Та ответила: «Верно, так». Белая птица вздохнула: «У меня на лбу было написано, чтобы я помогла одному человеку. Если тот человек будет благороден, я выйду за него замуж, если же нет, я должна умереть. И вот теперь наступил мой час, я умираю. С этими словами Белая птица превратилась в камень» [67, 296]. Большинство тотемизированных мифов завершаются обратным превращением, т. е. возвращением к прежнему облику. Если злая сила обращает человека в птицу, зверя и т. д., то при правильном, точном исполнении поставленного условия (зачастую условие ставится на основе духовных факторов) колдовство разрушается и мифический образ вновь принимает человеческий облике. А в «Белой птице» мы сталкиваемся с таким мотивом, опирающимся на первичный тотемизированный миф, который не оставляет места для обратного превращения. Лягушка – невеста, завоевав любовь Ивана – богатыря, вновь становится девушкой. Или в широко распространенной в странах Европы сказке «Аленький цветочек» заколдованный жених - уродливый и страшный, своей душевной красотой находит дорогу к сердцу младшей дочери купца и вновь превращается в человека.
«Белая птица» в борьбе с животными и птицами за завоевание права на тотем в некотором роде терпит поражение. Мужское начало потомства связывается со львом (вырос, благодаря молоку львицы). В представлениях размах сакральности льва дает возможность для тотемизирования Белой птицы. Буря, лошадь с золотым седлом, черная змея проявляют интерес к тотему, даже путем предательства стремятся вывести Белую птицу из строя, занять её место. В действительности постановка вопроса в каждой из двух сказок аналогична. В «Аленьком цветочке», несмотря на то, что заколдованный жених обретает страшный, уродливый облик, купеческая дочь от всего сердца влюбляется в него за его внутреннюю чистоту и благородство. Злой силе остается только сдаться. В противном случае невозможны обратное превращение, разрушение колдовства, очеловечивание. В «Белой птице» жених, которого птица неоднократно спасала от опасности, вместо добра и верности, платит ей черной неблагодарностью, клевещет на неё. Поэтому Белая птица, не имея возможности очеловечиться, превращается в камень.